Книга Женщины и мужчины - Владимир Александрович Дараган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы уже встречались? — спрашиваю.
— Нет, — говорит она. — Простите, я ошиблась. Вы моего знакомого из Фарго напомнили.
И в Фарго я никогда не был. Кино про Фарго смотрел, мой зубной врач родом из Фарго, наводнение там когда-то было. Больше я ничего про этот город не знаю. А сама-то она откуда? Как откуда? Из Дулута она! Миль сто отсюда. И зовут ее Кристи!
Ты не поверишь! Все знаю, но откуда — понятия не имею. От третьей сигареты голова кружится, елки с луной хоровод устроили. Кристи то в фокусе, то расплывается. Я глаза зажмурил, головой тряхнул, вроде все на место встало.
— А вас Кристи зовут? — спрашиваю.
— Да, — говорит.
И молчит. Явно что-то знает, но молчит. Ждет продолжения.
— Вы из Дулута?
— Да, там у меня квартира, но я больше времени у родителей в Гранд Маре провожу. У них там магазин, я помогаю, когда туристов много.
Так, это уже ближе. Град Маре — это миль сто на север от Дулута. Городок-крошка на берегу озера. Там красиво — маяки, марина, скалы, рядом горы. Я там раз десять был. Может я ее там видел? Хотя, я там много кого видел. Но всегда с женой ездил и с девушками не общался. Да и в магазины не ходил. У меня идиосинкразия к магазинам. Когда вокруг много цветного и много незнакомых запахов, то мне сразу становится дурно.
Бред! Но лицо ее знакомо. Впрочем, таких лиц в этих краях полно. Скандинавский тип: блондинка, сильный подбородок, большие светлые глаза, аккуратный нос, высокий лоб. Может она у нас в компании появлялась?
Нет, я точно знаю, что ее там никогда не было. Память на лица у меня отменная. Так где я ее видел? И откуда знаю про Виннипег, Дулут и что ее зовут Кристи? И почему она не удивляется, почему не спрашивает про меня? Меня всегда спрашивают откуда такой акцент, где живу. А она даже не спросила, как меня зовут. Стоит, смотрит, улыбается. Приветливо.
— Как машина? Все в порядке? Такие сейчас редкость.
— А что с ней может быть? Я ее месяц назад купила. Мой механик смотрел, сказал, что все идеально.
— Большая она, кресла, наверное, мягкие, усыпляют?
— Не такая она большая. А кресла чудесные. На ней можно далеко ездить и не устаешь.
Опять замолчали. Тишина, капель как будто в железный лист бьет.
— Так я все же вам помогу.
Взял сумку, отряхнул снег, ремень на плечо, пошли. Она следом идет, я спиной чувствую, что улыбается. Бабка у нее водительские права спросила, сама заполнила бланк, ключи ей выдала. Я украдкой подсмотрел, что девушку зовут Кристи Юханссон. Да, скандинавские корни.
— У тебя десятый номер? — спрашивает Кристи.
Я ошалело киваю. У меня и правда десятый.
— У меня двенадцатый, мы соседи через стенку.
Я молчу, не знаю, что сказать.
— Завтрак в восемь приготовлю, — говорит бабка. — Если нужно раньше — скажите.
— В восемь нормально, — говорю я.
Кристи тоже кивает.
Мы идем по коридору. Он оказался каким-то длинным. Как будто время замедлилось, наши шаги короткие, мы не спешим. Такое чувство, что расставаться не хочется. Вот ее дверь. Кристи вставляет ключ в скважину, ключ не поворачивается.
— Тут всегда заедает, — говорю я. — Надо вниз нажать.
Сказал и чуть язык не прикусил. Не жил я в этом номере. И в мотеле этом я первый раз. Впрочем, уже не удивляюсь. Вечер чудес. Просто жду, что будет дальше. А дальше НИЧЕГО НЕ БУДЕТ! Я это знаю, но все равно жду.
Дверь открылась, я вошел, поставил сумку у кровати. Комната — копия моей. Только вместо уток на картине — волки в зимнем лесу.
— Не страшно будет с волками спать? — спрашиваю, показывая на картину.
— Я живу на севере, привыкла.
— У меня чай есть, коньяк… — не хочешь согреться?
— Я поела по дороге, сейчас спать хочется. Завтра дальний путь, метель обещают. Мне надо к вечеру до Виннипега добраться.
— Спокойной ночи?
— Спокойной ночи.
Я ушел к себе. Через стенку слышно, как Кристи принимает душ, расстилает постель. Спать не хочется. Я открываю окно. Вот за что люблю старые мотели — там окна открываются. Хочу снять противомоскитную сетку, но боюсь сломать старые пластиковые защелки. Опять хочется курить. Как будто я перенесся на пять лет назад, когда выкуривал пачку в день. Одеваюсь, выхожу из номера. За стойкой никого нет, дверь на улицу закрыта на щеколду. Я осторожно открываю, смотрю на луну. Фонари погашены, бабка больше никого не ждет. А Кристи она ждала? Получается, что ждала.
Выхожу на парковку. Кристино окно светится. Я вижу, что она в ночной рубашке лежит на кровати. Одеяло сброшено на пол. Подхожу ближе. На улице темно, она не должна меня видеть, но смотрит в окно. Да, ведь луна позади меня, и мой силуэт, как привидение в ночи.
Я машу ей рукой. Она отрицательно вертит головой и гасит свет. На сегодня все. Я возвращаюсь в номер, забыв про сигарету. Да и не хотелось мне курить. Я хотел еще раз ее увидеть, хотя знал, что НИЧЕГО НЕ БУДЕТ!
Через час я заснул. Вернее, забылся. Помог коньяк.
Проснулся от стука в дверь. Натянул брюки, открываю, в коридоре Кристи. В куртке, шапочке, рядом сумка на полу.
— Эндрю, я хотела попрощаться. Мне не спится, я решила ехать дальше.
Я молчу. Андрей — по-английски Эндрю. Так меня на работе зовут.
— Кристи, не уезжай. Давай посидим, поболтаем. Потом ты уснешь и утром поедешь.
— Нет, милый. Я поеду.
— Ты меня боишься?
— Нет. Ты добрый и ласковый.
— У меня что-то с головой. Почему я помню твою куртку и шапочку?
— А я помню твою куртку. И сигареты твои помню. Ты всегда курил «Парламент».
— Нам надо выпить.
— Нет, перед дорогой я не буду.
— Тебе очень надо в Виннипег?
— Да, сейчас особенно.
— Почему «сейчас особенно»?
— Мне надо уехать от тебя.
— Но почему?
— Потому, что я много лет ждала твоего звонка.
— Я схожу с ума. Я ничего не помню.
— Я это знаю. Впрочем, ты позвонил, но тогда не помнила я. Или не хотела помнить. Прощай.
Кристи взяла сумку и ушла. Я стоял в коридоре и смотрел, как она подошла к входной двери, отрыла ее, посмотрела на меня. Не улыбнулась. Я постоял, потом бросился вслед, распахнул дверь, но на парковке уже никого не было. Только две машины — бабкин пикап и моя.
НИЧЕГО НЕ БУДЕТ!
— Закрой дверь, простудишься!
Это бабка вылезла из своей комнатушки.
— Кристи уехала! — почти кричу я.
— Какая Кристи, — спрашивает бабка.
— Мы вчера вместе ее регистрировали.
Бабка пожимает плечами, протягивает мне журнал. Последней стоит моя фамилия.
— Пластырь тебе дать? — спрашивает бабка, показывая на мои царапины.
— Не надо… Разве никто кроме меня вечером не приезжал?
— Нет. Ты последний.
— Так вы же курили на крыльце, когда Кристи приехала. У нее «форд», старый, красный, антик, с никелем. Из семидесятых годов.
— Я не курю, никуда не выходила и «форда» не видела. Но такой «форд» я помню. Лет пять назад приезжал. Девушка на нем в Виннипег ехала.
— В белой шапочке?
— Это я не помню. От тебя коньяком пахнет. Ты просто устал с дороги и тебе привиделось
Вот и все. Утром я уехал домой.
Андрей замолчал и открыл новую бутылку пива. Я тоже молчал, стараясь понять, что в этом рассказе необычного.
— Ты же долго ехал, устал, коньяк выпил. Может это сон?
— Может быть. Я тоже так думаю, иначе сойду с ума. Но вот, посмотри.
Андрей протянул мне телефон. На экране ночная фотография со вспышкой — следы протекторов, женские следы на снегу.
— Утром снег пошел, все замело. Это я сразу после разговора с бабкой сфотографировал.
